Участница суда считает двух из «приморских партизан» абсолютно невиновными

Напомним, на скамье подсудимых оказались шестеро жителей Приморья, которые в 2009 году входили в банду. На счету преступной группировки многочисленные грабежи, разбои, убийства милиционеров и мирных жителей. Всего речь идет более чем о 30 преступных эпизодах. В перерыве между заседаниями корреспондент «Комсомолки» пообщался с одной из участниц процесса - юристом Ольгой Панкратовой.

- Ольга Юльевна, вы на общественных началах защищали в судах скинхедов. Я вас помню по проходившему в 2005 году суду над Иваном Назаренко, убившим пожилого китайского предпринимателя и рабочего-северокорейца. Почему вы заинтересовались делом  «партизан»? Они имеют какое-то отношение к национал-большевикам?

- Нет. Имел отношение Сухорада, но я его не знала. 

- А почему вы тогда ходите на заседания?

- В этом деле много несправедливостей, особенно в отношении Вадима Ковтуна и Алексея Никитина, которые ни в чем не виноваты. В материалах обвинения огромное количество нестыковок и противоречий.

- Вы на этом процессе - общественный защитник?

- Нет. Меня в этом качестве заявлял сначала Вадим Ковтун, потом Леша Никитин. Но судья отказал, разрешив мне посещать суд со смешной формулировкой - «слушатель». Хотя это нарушение конституционных прав обвиняемых. С таким статусом я не могу с ними даже пообщаться.

- Как вам этот процесс?

- Сейчас стало поспокойнее, хотя изначально все ходатайства со стороны обвинения удовлетворялись, а со стороны адвокатов – практически все нет (более чем из 40 ходатайств суд принял только два). В частности, защитники просили исключить из дела явки с повинной Ковтуна и Никитина. Ведь явка с повинной – это дело добровольное. Но тот же Никитин дал явку с повинной в ОРЧ-4 в три часа ночи, а был задержан за трое суток до этого. Фактически его похитили: вызвали в милицию через маму. Ему бежать надо было, но он пришел к ним совершенно спокойно, поскольку вины за собой не чувствовал, с остальными «партизанами» по тайге не бегал. Но следствию захотелось привлечь его в общую компанию.

- Но ведь присяжным демонстрировали видеозапись с места убийства четырех наркоторговцев, где Никитин рассказывал и показывал, как происходило преступление…

- Да, и аналогичная видеозапись была у Ковтуна. Причем у Ковтуна видео есть, а протокола этого мероприятия нет. На кадрах видно: он в наручниках, к наручникам привязана веревка, на которой его водит оперативник. Запись ясно была сделана в тот период, когда их пытали.  Конечно, в таких условиях он даст любые показания, какие от него потребуют.

- Но Вадим Ковтун знал, чем занимается его брат?

- В первом протоколе допроса он показал, что не знает где его брат Саша. Они хоть и братья, но очень разные, каждый жил своей жизнью. У Вадима - семья, учеба, работа, карьера. Потом приходит ночь допроса, и, когда приезжает следователь Тищенко, он уже знает, что говорить. Ему объяснили. И, когда он на видеозаписи говорит что-то не то, видео выключают «по техническим причинам». А теперь у парней жизнь сломана. Вадим Ковтун был и. о. начальника железнодорожной станции Кабарга, учился в институте. Теперь из института его выгнали, работу потерял, жена с ним развелась. Он сидит два с половиной года в подвале. Хотя вообще ни в чем не виноват.

-  Этот судебный процесс отличается от тех процессов по национал-большевикам, в которых вы раньше участвовали?

- Суд беспрецедентный. Это историческое событие. Я не могу его с другими сравнивать.

Досье

Ольга Юльевна Панкратова, юрисконсульт. До запрета Национал-большевистской партии (Эдуарда Лимонова) являлась ее координатором во Владивостоке. Участвовала в качестве общественного защитника в судебных процессах над нацболами и скинхедами.